И в мыслях даже не вмещается,
чтобы было когда-нибудь время,
когда никакого времени не было.
(Цицерон)
Любопытны оказались результаты работы сектора управления временем, в частности, группы хронобиологов лаборатории. Развивая мои предположения, в конце концов, они же в моем сознании проявлялись, зав. сектором, в прошлом прекрасный хирург Равиль Утюшев показал, что многие тяжелые болезни, есть не что иное, как программные ошибки отдельных живых структур во времени, когда они обгоняют или отстают от его течения. Так происходит, когда вследствие каких-то причин вдруг активируются программы болезней, разворачивающиеся в той или иной временнóй метрике. Иначе говоря, когда эти структуры начинают жить не по своему времени, а по тому, метрика которого относится к будущему, или прошлому. Это могут быть такие болезни и состояния, как прогерѝя, т. е. ускоренное старение, это может быть рак или саркома, когда вдруг, резко омолодившись, безудержно начинают размножаться не стареющие клетки некоторых тканей. Это могут быть и многие другие болезни, подчас тяжелые, наполняющие жизнь страданиями и укорачивающие ее.
Мы уже не сомневались, что является главным фактором, действие которого определяет направление и темп развития патологических программ в организме и в целом в окружающей нас Природе. Этот фактор – время, которое представляет собой меру очередности отношений, но для внешнего наблюдателя оно проявляется как последовательная смена явлений или состояний чего-либо, в том числе и самого себя.
Вот как я представил время на одном из семинаров лаборатории.
– Что такое время, откуда оно берется и куда уходит, да и уходит ли, мы так до сих пор и не знаем. Интуитивно дискретную структуру времени человек почувствовал давно. Однако измерять его как сумму последовательных моментов, которыми его представляют, научились лишь недавно. Первые водяные часы появились во 2-м тысячелетии до н. э., прообраз механических часов относят к VI веку уже нашей эры. Так писали о времени в старых энциклопедиях. Хотя сегодня наши представления о времени значительно развились и расширились, многое остается неясно.
Время, как мы видим, это закономерная подсистемная часть Бытия, системная целостность которого без времени нарушается принципиально. Время – категория фундаментальная и единственная вечная в своем проявлении, даже когда оно замкнуто само на себя в отличие от трех ипостасей бытия: материи, энергии и информации, которые вне времени не существуют, даже в условиях замкнутого на себя времени.
Время проявляется всегда и везде опосредованно, т. е. через что-то или в чем-то, а не само по себе. Ранее полагали, что оно как платоновские тени может лишь как-то в чем-то лишь отражаться. Я думаю, это неверно.
Можно ли наблюдать другое время, метрики которого иные, нежели у нашего привычного человеческого?
Я обвел взглядом сотрудников. Нарушил молчание Шарин.
– Можно! В различных эффектах. Вот, например, жизнь любого животного в зависимости от уровня его системной организации проходит в своем времени. Бактерии – в своем, мухи – в своем, человека – в своем. Это же очевидно.
– Григорий, точно подмечено, хотя это и не очевидно. Время у бактерии и у мухи не только параллельно с нашим человеческим временем течет, но и входит в него как своего рода подсистемный его элемент. И таких «других» времен в социальном человеческом времени много. Во всяком случае, их несколько. Можно видеть, что в отличие от человека все живое живет в прошлых временах с иной размерностью, после смерти переходя сразу в вечность.
В этот момент с места подала голос Асиянова сотрудница сектора Шарина. Как всегда, довольно бесцеремонно, перебив меня, спросила:
– Я не ослышалась? И как же врачам теперь лечить? Мы, что, теперь для каждого больного индивидуальные часы будем предлагать? Одним механические, другим – электронные, а третьим и вовсе песочные? Ерунда какая-то.
С некоторым укором, пройдясь оценивающим взглядом по ее достойной для внимания фигуре, теперь уже обращаюсь только к ней.
– Видите ли, коллега, нужно различать часы и время. Одно – это система отношений, другое – различные устройства, позволяющие в выбранной нами шкале, эти отношения фиксировать. Вижу, что это не совсем понятно.
Тут Асиянова, взорвалась.
– Вы что, меня дурой считаете? Я это чувствую, а, между прочим, я кандидат медицинских наук.
– Я знаю. Более того, вы не только чувственная, но еще и весьма интересная женщина.
Тут, судя по отдельным репликам, аудитория со мной была согласна. Однако даже в комплиментах в свой адрес ей всегда слышался подвох. Я продолжал.
– К сожалению, некоторые документы не всегда передает суть системных характеристик бытия в сложном паттерне отношений.
Послышался смех. Это еще больше распалило моего оппонента.
– Нет, я этого так не оставлю.
– Этого, чего? Отношений?
Здесь уже смеялись все. А ведь ничего так не задевает самолюбие человека, как смех в его адрес, если, он, конечно, не клоун или сатирик. Асиянова вскочила и направилась к выходу. Мужская часть аудитории провожала ее с заметным интересом. Посмотреть, конечно, было на что, особенно теперь. Щеки горят, голова гордо вскинута, спереди как два корабельных бульба, по всем признакам стремящихся вырваться наружу, да и кормовая часть этой структуры не могла не привлечь внимание нашей, в основном мужской аудитории.
– Лолита Сергеевна, вернитесь, пожалуйста, на свое место. У нас не митинг соратников, а рабочий семинар-совещание. Хотя, я бы предпочел видеть здесь только соратников.
С выражением оскорбленной невинности, ловя при этом каждый взгляд в свою сторону, она вернулась на место. Такой эмоциональный эксцесс пошел нам только на пользу. Чувствовалось, что и без того приличный градус интереса к материалу стал еще выше.
Я продолжил. На серии слайдов показал системную структуру временных метрик в человеке.
– Имея в структуре собственных тканей белок, человек имеет метрику времени, относящегося к тому этапу эволюции, когда он появился. Генетический аппарат имеет свою метрику, нервная клетка – свою, головной мозг – свою. По меньшей мере, пять разных времен представлено в организме человека. В определенных обстоятельствах их может быть и меньше. Так при распаде личности при старческом слабоумии, которое мы знаем как болезнь Альцгеймера, человек теряет не только такое качество как развитое сознание, но вместе с ним теряет и присущее ему время, как бы опускаясь на одну эволюционную ступень. Смысл выражения «впал в детство» приобретает при этом конкретное содержание. Еще более драматична гибель коры головного мозга.
Поднялся заведующий сектором программирования и информационных технологий Сергей Бортенев.
– Шеф, можно вопрос? Вот в этом примере только и можно говорить о потере времени. Все остальное – это не потеря, а трата его. Так?
– Именно так, Сергей. Утрата собственного «Я» – это, по сути, переход в другое, эволюционно предшествующее время. Хорошо иллюстрирует это положение закон Т. Рибо, согласно которому при развитии некоторых состояний сначала теряется память на ближайшие события, потом на все более отдаленные. Такую же последовательность представляет закон К. Геринга, в соответствие с которым при успешном лечении симптоматика болезни разворачивается в порядке, обратном ее развитию с начала болезни.
– Шеф, это какой Геринг? Это тот, которого мы все знаем?
Вопросы задал Вадим Мыльников из сектора охраны. Еще не было случая, чтобы он задал вопрос по существу проблемы. Вот и сейчас как всегда.
– Вадим, какая разница, какой Геринг? Видишь ли, речь не о нем, а о законе. А если закон Природы вывел бы негодяй, что, мы этот закон не признáем? Это же закон Природы. Главное, занятный закон вывел этот немец. А умер он задолго до прихода нацистов к власти.
Видно было, что Мыльников доволен, правда, не столько моим ответом, сколько своим вопросом. Имея лишь среднее образование, он великолепно ориентировался в хитросплетениях охранной службы, эдакий врожденный Цербер с обостренной чувствительностью к опасности. При этом как человек он был добрый и отзывчивый к чужим проблемам. Ему всегда хотелось охранять всех от всех опасностей, которыми так богат наш мир. Я продолжал:
– Таким образом, мы видим, что из болезни есть только два выхода. Один выход – это выздоровление, которое предполагает возвращение организма в прошлое, в то состояние, когда данное заболевание еще не проявилось. Причем, из прошлого человек, выздоровев, мгновенно перемещается в настоящее, т. е. он не молодеет, выздоровев, а все-таки стареет, возвращаясь в прежнее состояние до начала болезни. Другой выход из болезни – это выход в будущее, в вечность, поскольку из него возврата уже нет. Это уже смерть. То же наблюдаем и в процессе витаукта, этой адаптации организма к собственным изменениям в процессе развития. Как видим, даже к собственной смерти организм должен адаптироваться. Непонятно только, зачем это нужно было Природе?
Тут поднял руку Старосельский из сектора экспериментов и моделирования.
– Шеф, можно я попробую ответить на этот вопрос?
– Александр Леонидович, попробуйте.
– На самом деле, смерть это как бы жизнь, но в других параметрах.
– Не хотел бы я жить в этих других параметрах. Александр Леонидович, помните великолепное определение математики, данное Эйнштейном? Помните. Это хорошо. И все равно, напомню для тех, кто не помнит. Математика, говорил он, единственный совершенный метод водить самого себя за нос. Я добавлю, что не только самого себя.
Это была реплика Флопина из сектора экспериментов и моделирования.
– Илья, не мешай, я сейчас все объясню. Так вот, по большому счету параметры жизни и смерти отличаются лишь своими коэффициентами. И если подобрать соответствующие коэффициенты или готовые константы, различие может быть нивелировано.
Все это было сказано как всегда немного нараспев с периодическим причмокиванием и легким закатыванием глаз. Голова при этом откинута назад, брови подняты и сдвинуты уморительным домиком. Его всегда не столько было интересно слушать, сколько наблюдать за проявлением этих забавлявших присутствующих индивидуальных особенностей. Тут не выдержал Несян руководитель сектора Флопина.
– Так Александр Леонидович, вы же кудесник. Григорий, – обратился он к Шарину, – теперь никаких таблеток и операций, главное, это угадать и вставить в соответствующее уравнение подходящий коэффициент. Причем именно угадать. Вот в физике сегодня имеется всего около полутора десятков констант, описывающих взаимодействие элементарных частиц. Зато математики способны в своих семантических инкубаторах выращивать таких констант столько, сколько позволяет их фантазии. Лолита Сергеевна, все, оказывается, много проще. Не специальные часы нужны для лечения, а особые коэффициенты или потребные случаю константы. Я чувствую приближение нового времени, когда нумерологов заменит очередная генерация кудесников. Это будут, наверное, коэффициентологи и константологи. И еще, главное успеть до наступления смерти измыслить и принять подходящий коэффициент, и смерть убоится его. Жизнь станет вечной. А мы тут головы ломаем с какими-то трансхронами. Александр Леонидович, а сами вы какими коэффициентами лечитесь?
– Оганез, на самом деле коэффициенты и константы не заменят таблетки и операции, а лишь их дополнят, так сказать на новом уровне медицинских технологий.
Тут уже никто, кроме Старосельского не смог сдержать улыбки, Несян же с Флопиным громко смеялись. Сам герой с видом обиженного ребенка сел на место. Я продолжил:
– Уважаемые коллеги, по вопросу лечебного использования индивидуальных коэффициентов прошу обращаться к Александру Леонидовичу. После нашего заседания. Он вам подберет нужный, а я продолжу. Ребенок до 3-4-х летнего возраста живет в ином эволюционно предыдущем для Homo sapiens L. времени. Как можно заметить, с появлением собственного «Я» он переходит уже в другое время, время появления развитого сознания, присущего Homo sapiens L. Развитие ребенка – это тоже своеобразная форма путешествия во времени. Путешествие из прошлого в настоящее. А без корректировки это всегда старение.
– Совсем необязательно.
Это была реплика Асияновой. Она при этом с вызовом посмотрела на меня, потом на Шарина.
– Лолита Сергеевна, я сейчас обосную свою позицию. Вот, смотрите. Мы имеем всего четыре возможности путешествия в будущее. Три из них нам предложила Природа. Одну реализует каждый человек в процессе онтогенеза, совершая после своего зачатия буквально скачки из прошлого на эволюционно последующий уровень развития. Эта программа жестко детерминирует и вектор, и скорость его развития. Из памяти этот путь вызвать не получится. Вы же не сможете вспомнить себя двухнедельным зародышем или пятимесячным плодом? Если вспомните, поделитесь впечатлениями. Нам будет любопытно.
– Я готова сейчас же рассказать об этом. У меня есть … .
– Лолита Сергеевна, не сомневаюсь, что ваши впечатления могут оказаться интересными. Особенно те, которые остались от зародышевого возраста. Готов предложить их к публикации. Они подойдут для раздела фэнтези. Успех гарантирован. Вот и Флопин, я вижу, тоже готов поделиться своими воспоминаниями. Илья, ты готов?
– Шеф, я сейчас стараюсь вспомнить самый ранний момент моей внутриутробной биографии. Так сказать ее старт. И тоже, кстати, готов поделиться воспоминаниями. Как только вспомню.
Дружный смех покрыл его последние слова. Не смеялась только Асиянова.
– Илья, не сомневаюсь, что твои воспоминания окажутся тоже весьма занятными. Теперь о другой возможности, которую человек получил, возвращаясь из прошлого, куда его бескомпромиссно привела та или иная болезнь. Здесь память уже способна сохранить нам картины прошлого. Третью возможность дает преждевременное старение, которое в отличие от предыдущих форм имеет уже негативное содержание. И здесь память активна, но в меньшей мере. Четвертую возможность обеспечивает опережающее отражение – главный ресурс обеспечения оптимальной адаптации и, что не менее важно, негэнтропии системы. Наконец пятая возможность, которая обусловлена волевым императивом и развитой технологией человека. Это, прежде всего, управление временем. Собственно это то, над чем мы с вами работаем.
Для путешествия в прошлое у нас имеются лишь четыре возможности. Первая обусловлена болезнью, и чем филогенетически древнее ее механизм, тем на более отдаленное время она отправят заболевшего в прошлое. Правда, лишь в проявлениях болезни. Здесь нам многое раскроет ее семиотика, когда проясняется значение каждого симптома, а их для каждого заболевания не меньше двухсот, а чаще еще больше. Сегодня работы в этом направлении находятся в зачаточном состоянии. В этом отношении мы находимся в четвертой, а возможно даже в третьей половине Средневековья. У этого Средневековья половин много, и они пока лишь множатся. Второй, абсолютно негативной возможностью, как бы ее представили некоторые экзистенциалисты, является смерть. После собственной смерти со всеми проявлениями жизни исчезает и любая форма памяти, кроме памяти физической структуры системы, достигшей максимального уровня энтропии. Третью возможность дают сенильные, т. е. старческие процессы любой природы и некоторые нейродегенеративные болезни, например, болезнь Альцгеймера, Паркинсона и ряд других подобных им процессов. Как видите, старость может быть неплохим проводником в прошлое. Правда, здесь тоже имеются некоторые ограничения. Далеко в прошлое собственного развития они не отправят. В обоих случаях память не сохранит здесь картины предыдущих состояний, особенно ближайших по времени. Четвертая возможность, как и для путешествия в будущее дает нам волевой императив и соответствующая технология человека, прежде всего управления временем.
Кисанов встал с высоко поднятой рукой.
– Шеф, можно я прокомментирую ваши рассуждения? Это самое, есть непонимание. Почему возможностей путешествовать в будущее больше, чем для путешествия в прошлое? Мне кажется, что здесь природа как бы указывает нам на имеющиеся у нее приоритеты. Здесь что-то мистическое.
– Алексей Константинович, во-первых, просьбы с моей стороны меня комментировать не было. Я что, непонятно представляю материал?
– Извините, я, это самое, тут подумал … . Еще раз извините.
– Алексей Константинович, ваше стремление всегда всем помогать похвально. Но иногда кто-то и сам хотел бы попытаться справиться с задачей. Помните у Пушкина в «Капитанской дочке» обращение Андрея Петровича Гринева к своему сыну: «На службу не напрашивайся, от службы не отказывайся?». То-то. Продолжим. Отмеченные вами различия имеют достойное объяснение. Дело в том, что возможностей для прогресса у Природы всегда больше, чем возможностей для регресса. Однако и там и там имеются серьезные ограничения. Для регресса ограничений закономерно больше. Если бы зависимость была обратной, нас бы с вами не было. Да и ничего бы не было. Вообще ничего.
Пребывая в настоящем, человек может наблюдать и эффекты далекого прошлого, правда, не своего, а далеких галактических миров. Свет от них отправился в сторону Земли миллионы и миллиарды лет тому назад сообразно современной принятой на Земле шкале. Правда, с учетом множественности временных метрик, эти подсчеты некорректны. Вселенная, как и время, бесконечны. Только время, если можно так выразиться, все же бесконечнее всего.
Продолжение следует.
чтобы было когда-нибудь время,
когда никакого времени не было.
(Цицерон)
Любопытны оказались результаты работы сектора управления временем, в частности, группы хронобиологов лаборатории. Развивая мои предположения, в конце концов, они же в моем сознании проявлялись, зав. сектором, в прошлом прекрасный хирург Равиль Утюшев показал, что многие тяжелые болезни, есть не что иное, как программные ошибки отдельных живых структур во времени, когда они обгоняют или отстают от его течения. Так происходит, когда вследствие каких-то причин вдруг активируются программы болезней, разворачивающиеся в той или иной временнóй метрике. Иначе говоря, когда эти структуры начинают жить не по своему времени, а по тому, метрика которого относится к будущему, или прошлому. Это могут быть такие болезни и состояния, как прогерѝя, т. е. ускоренное старение, это может быть рак или саркома, когда вдруг, резко омолодившись, безудержно начинают размножаться не стареющие клетки некоторых тканей. Это могут быть и многие другие болезни, подчас тяжелые, наполняющие жизнь страданиями и укорачивающие ее.
Мы уже не сомневались, что является главным фактором, действие которого определяет направление и темп развития патологических программ в организме и в целом в окружающей нас Природе. Этот фактор – время, которое представляет собой меру очередности отношений, но для внешнего наблюдателя оно проявляется как последовательная смена явлений или состояний чего-либо, в том числе и самого себя.
Вот как я представил время на одном из семинаров лаборатории.
– Что такое время, откуда оно берется и куда уходит, да и уходит ли, мы так до сих пор и не знаем. Интуитивно дискретную структуру времени человек почувствовал давно. Однако измерять его как сумму последовательных моментов, которыми его представляют, научились лишь недавно. Первые водяные часы появились во 2-м тысячелетии до н. э., прообраз механических часов относят к VI веку уже нашей эры. Так писали о времени в старых энциклопедиях. Хотя сегодня наши представления о времени значительно развились и расширились, многое остается неясно.
Время, как мы видим, это закономерная подсистемная часть Бытия, системная целостность которого без времени нарушается принципиально. Время – категория фундаментальная и единственная вечная в своем проявлении, даже когда оно замкнуто само на себя в отличие от трех ипостасей бытия: материи, энергии и информации, которые вне времени не существуют, даже в условиях замкнутого на себя времени.
Время проявляется всегда и везде опосредованно, т. е. через что-то или в чем-то, а не само по себе. Ранее полагали, что оно как платоновские тени может лишь как-то в чем-то лишь отражаться. Я думаю, это неверно.
Можно ли наблюдать другое время, метрики которого иные, нежели у нашего привычного человеческого?
Я обвел взглядом сотрудников. Нарушил молчание Шарин.
– Можно! В различных эффектах. Вот, например, жизнь любого животного в зависимости от уровня его системной организации проходит в своем времени. Бактерии – в своем, мухи – в своем, человека – в своем. Это же очевидно.
– Григорий, точно подмечено, хотя это и не очевидно. Время у бактерии и у мухи не только параллельно с нашим человеческим временем течет, но и входит в него как своего рода подсистемный его элемент. И таких «других» времен в социальном человеческом времени много. Во всяком случае, их несколько. Можно видеть, что в отличие от человека все живое живет в прошлых временах с иной размерностью, после смерти переходя сразу в вечность.
В этот момент с места подала голос Асиянова сотрудница сектора Шарина. Как всегда, довольно бесцеремонно, перебив меня, спросила:
– Я не ослышалась? И как же врачам теперь лечить? Мы, что, теперь для каждого больного индивидуальные часы будем предлагать? Одним механические, другим – электронные, а третьим и вовсе песочные? Ерунда какая-то.
С некоторым укором, пройдясь оценивающим взглядом по ее достойной для внимания фигуре, теперь уже обращаюсь только к ней.
– Видите ли, коллега, нужно различать часы и время. Одно – это система отношений, другое – различные устройства, позволяющие в выбранной нами шкале, эти отношения фиксировать. Вижу, что это не совсем понятно.
Тут Асиянова, взорвалась.
– Вы что, меня дурой считаете? Я это чувствую, а, между прочим, я кандидат медицинских наук.
– Я знаю. Более того, вы не только чувственная, но еще и весьма интересная женщина.
Тут, судя по отдельным репликам, аудитория со мной была согласна. Однако даже в комплиментах в свой адрес ей всегда слышался подвох. Я продолжал.
– К сожалению, некоторые документы не всегда передает суть системных характеристик бытия в сложном паттерне отношений.
Послышался смех. Это еще больше распалило моего оппонента.
– Нет, я этого так не оставлю.
– Этого, чего? Отношений?
Здесь уже смеялись все. А ведь ничего так не задевает самолюбие человека, как смех в его адрес, если, он, конечно, не клоун или сатирик. Асиянова вскочила и направилась к выходу. Мужская часть аудитории провожала ее с заметным интересом. Посмотреть, конечно, было на что, особенно теперь. Щеки горят, голова гордо вскинута, спереди как два корабельных бульба, по всем признакам стремящихся вырваться наружу, да и кормовая часть этой структуры не могла не привлечь внимание нашей, в основном мужской аудитории.
– Лолита Сергеевна, вернитесь, пожалуйста, на свое место. У нас не митинг соратников, а рабочий семинар-совещание. Хотя, я бы предпочел видеть здесь только соратников.
С выражением оскорбленной невинности, ловя при этом каждый взгляд в свою сторону, она вернулась на место. Такой эмоциональный эксцесс пошел нам только на пользу. Чувствовалось, что и без того приличный градус интереса к материалу стал еще выше.
Я продолжил. На серии слайдов показал системную структуру временных метрик в человеке.
– Имея в структуре собственных тканей белок, человек имеет метрику времени, относящегося к тому этапу эволюции, когда он появился. Генетический аппарат имеет свою метрику, нервная клетка – свою, головной мозг – свою. По меньшей мере, пять разных времен представлено в организме человека. В определенных обстоятельствах их может быть и меньше. Так при распаде личности при старческом слабоумии, которое мы знаем как болезнь Альцгеймера, человек теряет не только такое качество как развитое сознание, но вместе с ним теряет и присущее ему время, как бы опускаясь на одну эволюционную ступень. Смысл выражения «впал в детство» приобретает при этом конкретное содержание. Еще более драматична гибель коры головного мозга.
Поднялся заведующий сектором программирования и информационных технологий Сергей Бортенев.
– Шеф, можно вопрос? Вот в этом примере только и можно говорить о потере времени. Все остальное – это не потеря, а трата его. Так?
– Именно так, Сергей. Утрата собственного «Я» – это, по сути, переход в другое, эволюционно предшествующее время. Хорошо иллюстрирует это положение закон Т. Рибо, согласно которому при развитии некоторых состояний сначала теряется память на ближайшие события, потом на все более отдаленные. Такую же последовательность представляет закон К. Геринга, в соответствие с которым при успешном лечении симптоматика болезни разворачивается в порядке, обратном ее развитию с начала болезни.
– Шеф, это какой Геринг? Это тот, которого мы все знаем?
Вопросы задал Вадим Мыльников из сектора охраны. Еще не было случая, чтобы он задал вопрос по существу проблемы. Вот и сейчас как всегда.
– Вадим, какая разница, какой Геринг? Видишь ли, речь не о нем, а о законе. А если закон Природы вывел бы негодяй, что, мы этот закон не признáем? Это же закон Природы. Главное, занятный закон вывел этот немец. А умер он задолго до прихода нацистов к власти.
Видно было, что Мыльников доволен, правда, не столько моим ответом, сколько своим вопросом. Имея лишь среднее образование, он великолепно ориентировался в хитросплетениях охранной службы, эдакий врожденный Цербер с обостренной чувствительностью к опасности. При этом как человек он был добрый и отзывчивый к чужим проблемам. Ему всегда хотелось охранять всех от всех опасностей, которыми так богат наш мир. Я продолжал:
– Таким образом, мы видим, что из болезни есть только два выхода. Один выход – это выздоровление, которое предполагает возвращение организма в прошлое, в то состояние, когда данное заболевание еще не проявилось. Причем, из прошлого человек, выздоровев, мгновенно перемещается в настоящее, т. е. он не молодеет, выздоровев, а все-таки стареет, возвращаясь в прежнее состояние до начала болезни. Другой выход из болезни – это выход в будущее, в вечность, поскольку из него возврата уже нет. Это уже смерть. То же наблюдаем и в процессе витаукта, этой адаптации организма к собственным изменениям в процессе развития. Как видим, даже к собственной смерти организм должен адаптироваться. Непонятно только, зачем это нужно было Природе?
Тут поднял руку Старосельский из сектора экспериментов и моделирования.
– Шеф, можно я попробую ответить на этот вопрос?
– Александр Леонидович, попробуйте.
– На самом деле, смерть это как бы жизнь, но в других параметрах.
– Не хотел бы я жить в этих других параметрах. Александр Леонидович, помните великолепное определение математики, данное Эйнштейном? Помните. Это хорошо. И все равно, напомню для тех, кто не помнит. Математика, говорил он, единственный совершенный метод водить самого себя за нос. Я добавлю, что не только самого себя.
Это была реплика Флопина из сектора экспериментов и моделирования.
– Илья, не мешай, я сейчас все объясню. Так вот, по большому счету параметры жизни и смерти отличаются лишь своими коэффициентами. И если подобрать соответствующие коэффициенты или готовые константы, различие может быть нивелировано.
Все это было сказано как всегда немного нараспев с периодическим причмокиванием и легким закатыванием глаз. Голова при этом откинута назад, брови подняты и сдвинуты уморительным домиком. Его всегда не столько было интересно слушать, сколько наблюдать за проявлением этих забавлявших присутствующих индивидуальных особенностей. Тут не выдержал Несян руководитель сектора Флопина.
– Так Александр Леонидович, вы же кудесник. Григорий, – обратился он к Шарину, – теперь никаких таблеток и операций, главное, это угадать и вставить в соответствующее уравнение подходящий коэффициент. Причем именно угадать. Вот в физике сегодня имеется всего около полутора десятков констант, описывающих взаимодействие элементарных частиц. Зато математики способны в своих семантических инкубаторах выращивать таких констант столько, сколько позволяет их фантазии. Лолита Сергеевна, все, оказывается, много проще. Не специальные часы нужны для лечения, а особые коэффициенты или потребные случаю константы. Я чувствую приближение нового времени, когда нумерологов заменит очередная генерация кудесников. Это будут, наверное, коэффициентологи и константологи. И еще, главное успеть до наступления смерти измыслить и принять подходящий коэффициент, и смерть убоится его. Жизнь станет вечной. А мы тут головы ломаем с какими-то трансхронами. Александр Леонидович, а сами вы какими коэффициентами лечитесь?
– Оганез, на самом деле коэффициенты и константы не заменят таблетки и операции, а лишь их дополнят, так сказать на новом уровне медицинских технологий.
Тут уже никто, кроме Старосельского не смог сдержать улыбки, Несян же с Флопиным громко смеялись. Сам герой с видом обиженного ребенка сел на место. Я продолжил:
– Уважаемые коллеги, по вопросу лечебного использования индивидуальных коэффициентов прошу обращаться к Александру Леонидовичу. После нашего заседания. Он вам подберет нужный, а я продолжу. Ребенок до 3-4-х летнего возраста живет в ином эволюционно предыдущем для Homo sapiens L. времени. Как можно заметить, с появлением собственного «Я» он переходит уже в другое время, время появления развитого сознания, присущего Homo sapiens L. Развитие ребенка – это тоже своеобразная форма путешествия во времени. Путешествие из прошлого в настоящее. А без корректировки это всегда старение.
– Совсем необязательно.
Это была реплика Асияновой. Она при этом с вызовом посмотрела на меня, потом на Шарина.
– Лолита Сергеевна, я сейчас обосную свою позицию. Вот, смотрите. Мы имеем всего четыре возможности путешествия в будущее. Три из них нам предложила Природа. Одну реализует каждый человек в процессе онтогенеза, совершая после своего зачатия буквально скачки из прошлого на эволюционно последующий уровень развития. Эта программа жестко детерминирует и вектор, и скорость его развития. Из памяти этот путь вызвать не получится. Вы же не сможете вспомнить себя двухнедельным зародышем или пятимесячным плодом? Если вспомните, поделитесь впечатлениями. Нам будет любопытно.
– Я готова сейчас же рассказать об этом. У меня есть … .
– Лолита Сергеевна, не сомневаюсь, что ваши впечатления могут оказаться интересными. Особенно те, которые остались от зародышевого возраста. Готов предложить их к публикации. Они подойдут для раздела фэнтези. Успех гарантирован. Вот и Флопин, я вижу, тоже готов поделиться своими воспоминаниями. Илья, ты готов?
– Шеф, я сейчас стараюсь вспомнить самый ранний момент моей внутриутробной биографии. Так сказать ее старт. И тоже, кстати, готов поделиться воспоминаниями. Как только вспомню.
Дружный смех покрыл его последние слова. Не смеялась только Асиянова.
– Илья, не сомневаюсь, что твои воспоминания окажутся тоже весьма занятными. Теперь о другой возможности, которую человек получил, возвращаясь из прошлого, куда его бескомпромиссно привела та или иная болезнь. Здесь память уже способна сохранить нам картины прошлого. Третью возможность дает преждевременное старение, которое в отличие от предыдущих форм имеет уже негативное содержание. И здесь память активна, но в меньшей мере. Четвертую возможность обеспечивает опережающее отражение – главный ресурс обеспечения оптимальной адаптации и, что не менее важно, негэнтропии системы. Наконец пятая возможность, которая обусловлена волевым императивом и развитой технологией человека. Это, прежде всего, управление временем. Собственно это то, над чем мы с вами работаем.
Для путешествия в прошлое у нас имеются лишь четыре возможности. Первая обусловлена болезнью, и чем филогенетически древнее ее механизм, тем на более отдаленное время она отправят заболевшего в прошлое. Правда, лишь в проявлениях болезни. Здесь нам многое раскроет ее семиотика, когда проясняется значение каждого симптома, а их для каждого заболевания не меньше двухсот, а чаще еще больше. Сегодня работы в этом направлении находятся в зачаточном состоянии. В этом отношении мы находимся в четвертой, а возможно даже в третьей половине Средневековья. У этого Средневековья половин много, и они пока лишь множатся. Второй, абсолютно негативной возможностью, как бы ее представили некоторые экзистенциалисты, является смерть. После собственной смерти со всеми проявлениями жизни исчезает и любая форма памяти, кроме памяти физической структуры системы, достигшей максимального уровня энтропии. Третью возможность дают сенильные, т. е. старческие процессы любой природы и некоторые нейродегенеративные болезни, например, болезнь Альцгеймера, Паркинсона и ряд других подобных им процессов. Как видите, старость может быть неплохим проводником в прошлое. Правда, здесь тоже имеются некоторые ограничения. Далеко в прошлое собственного развития они не отправят. В обоих случаях память не сохранит здесь картины предыдущих состояний, особенно ближайших по времени. Четвертая возможность, как и для путешествия в будущее дает нам волевой императив и соответствующая технология человека, прежде всего управления временем.
Кисанов встал с высоко поднятой рукой.
– Шеф, можно я прокомментирую ваши рассуждения? Это самое, есть непонимание. Почему возможностей путешествовать в будущее больше, чем для путешествия в прошлое? Мне кажется, что здесь природа как бы указывает нам на имеющиеся у нее приоритеты. Здесь что-то мистическое.
– Алексей Константинович, во-первых, просьбы с моей стороны меня комментировать не было. Я что, непонятно представляю материал?
– Извините, я, это самое, тут подумал … . Еще раз извините.
– Алексей Константинович, ваше стремление всегда всем помогать похвально. Но иногда кто-то и сам хотел бы попытаться справиться с задачей. Помните у Пушкина в «Капитанской дочке» обращение Андрея Петровича Гринева к своему сыну: «На службу не напрашивайся, от службы не отказывайся?». То-то. Продолжим. Отмеченные вами различия имеют достойное объяснение. Дело в том, что возможностей для прогресса у Природы всегда больше, чем возможностей для регресса. Однако и там и там имеются серьезные ограничения. Для регресса ограничений закономерно больше. Если бы зависимость была обратной, нас бы с вами не было. Да и ничего бы не было. Вообще ничего.
Пребывая в настоящем, человек может наблюдать и эффекты далекого прошлого, правда, не своего, а далеких галактических миров. Свет от них отправился в сторону Земли миллионы и миллиарды лет тому назад сообразно современной принятой на Земле шкале. Правда, с учетом множественности временных метрик, эти подсчеты некорректны. Вселенная, как и время, бесконечны. Только время, если можно так выразиться, все же бесконечнее всего.
Продолжение следует.