Как-то по личным делам нужно было мне из нашего северного поселка на Камчатке слетать в Петропавловск. Поскольку в этот период я помимо основной функции был еще и психиатром и чтобы не лететь вхолостую, решил заодно забрать с собой для лечения в областном центре 3-х специфических пациентов. Одного неврастеника с язвенной болезнью, одну с шизофренией и одного с алкогольным галлюцинозом. Любопытно, что как больные в нашей больнице, так и мои коллеги считали состояние алкоголика не опасным ни для окружающих, ни для себя. Естественно, имея такую поддержку, он категорически отказался от перевода под крыло областной психиатрии. Но я считал его состояние угрожающим его жизни, поэтому, несмотря на активный протест этого физически крепкого мужчины, решил все же забрать с его собой. Можно было, конечно, дать ему снотворное, но с таким грузом было бы трудно управляться. Решил проблему просто. Нарисовал эскиз рубашки особого покроя, известной как смирительная. Её срочно сшили в нашей мастерской бытовых услуг. Перед вылетом пригласил крепких ребят из милиции, одели нашего героя в рубашку haute couture, рукава которой крепко связали на спине. Они же помогли доставить его к самолету и погрузить в него. Именно погрузить, поскольку лететь нам почти 4 часа предстояло на грузовом Ли-2, копии американского Дугласа. Вылетали ночью, чтобы к утру быть в Петропавловске. Пока запустили двигатели, пока прогрели их, тем более дело было зимой, сидели на скамье, идущей вдоль всего борта самолета в кромешной темноте. Только когда взлетели и набрали необходимую высоту, включилось освещение, правда, довольно скудное. И тут мне стало не по себе. Обычно на транзитных рейсах всегда были пассажиры, а тут – никого. Я в компании 3-х не адекватных больных. К тому же у этого самолета грузовой люк в пол фюзеляжа, он же и дверь, который открывался простым поворотом ручки. Алкоголика я посадил рядом с собой при посадке. И вот он к моему вящему изумлению, достает свободной рукой из кармана сигарету и закуривает. Понятно, что пока мы сидели в темноте, другой пациент развязал рукава его смирительной рубашки. Что делать в такой ситуации? Пригласить ассистировать мне кого-нибудь из экипажа. Обычно дверь кабины пилотов была открыта, да и я многих из них знал. А тут, как назло, дверь закрыта, стучать бесполезно, отбил кулаки, пока не сообразил, что они в своих наушниках, да при таком шуме работающих двигателей меня не услышат. А тут еще больной шизофренией каждые полчаса требовался туалет. Узкая дверь в него не пропускала необъятный организм этой дамы, так что приходилось сначала её в него заталкивать, потом извлекать. Пока я занимался с ней, оставшаяся без присмотра пара норовила открыть грузовой люк. Им, видите ли, было душно в самолёте. Вот так часа три я и метался от туалета до грузового люка, отгоняя от него этих любителей свежего воздуха. Нужно заметить, что избыточная масса тела больной шизофренией была следствием неоднократных инсулиновых шоков – одного из видов «лечения» этой болезни. Я намеренно взял слово лечение в скобки, поскольку лечить шизофрению таким образом, то же, что лечить кариес снотворным. Наконец, минут за 30-40 до посадки, дверь кабины экипажа открылась, и я увидел улыбающуюся физиономию моего старого знакомого. Мне было не до улыбок. Попросил связаться с сан авиацией, чтобы прислали за нами машину, и подключил к управлению моим контингентом. По прибытии развезли его по адресам, с алкоголиком приехали в областной психдиспансер. Его специалисты осмотрели моего героя и заключили, что он психически абсолютно здоров, и что я зря его к ним привез. Это уже слишком, это и мои коллеги утверждали, но они не психиатры. А тут же профессионалы. – Ладно, говорю. Вы мне не мешайте и внимательно слушайте наш разговор с ним. Через минуты 3-4 они говорят: «Все, понятно, наш пациент, оставляйте». Оставил. Свои дела уладил быстро и больше недели не мог улететь обратно. У нас там все эти дни была пурга. Наконец, можно было лететь обратно и вдруг уже в аэропорту вижу наголо постриженного моего алкоголика. Решив, что он сбежал, попросил показать выписку. Он показал, действительно выписан. Одновременно показал и бутылку водки с предложением составить компанию. В самолете, на этот раз полном пассажиров, он всю дорогу с гордостью всем сообщал, показывая на меня, кто его привез в Петропавловск. Дня через 4 нам сообщили из поселка, где он жил, что этот человек покончил все же жизнь самоубийством. Вот такая психиатрия.
|