Итак, в порядке очередности по материалам публикации. Интересны исследователям и полезны практикам представления авторов об иерархии пейсмейкеров, в которой управляющим является тот, кто задает набольшую частоту. Правда, до этого любопытные модели для исследования иерархических особенностей частотных предпочтений при самоорганизации в различных активных средах представила Е.Г. Рапис (2003, 2010).
Авторы работы не обошли вниманием семиотику биофизических явлений, что представляется весьма ценным. При этом не могу согласиться с предложением авторов использовать такие конструкции, как «биофизический язык», «физиологический язык», язык «биокиберфизики» поскольку языки науки были и будут прежние, как естественные, включая математику, которую к языку впервые отнес еще G. Galilei, так и искусственные. Однако понятийный аппарат, включая тезаурус для наук и их подсистемных элементов, действительно объективно развивается и обновляется. Поскольку ни «биофизический язык», ни «физиологический язык» не имеют свойств соответствующего объекта, их не следует рекомендовать к использованию в профессиональной сфере. Полагаю, что для представления фундаментальных отношений живых систем корректно использовать понятие «язык биофизики», а для представления функциональных отношений в них – «язык физиологии» и т. д. При этом очевидно, что «язык физиологии» в языковой иерархии находится ниже «языка биофизики» и языка системотехники. Уверен, что K. Gödel с этим бы согласился.
Полагаю ценным для теоретической и практической медицины утверждение авторов: «… в рамках выдвигаемой нами концепции желудочковую тахикардию следует рассматривать в качестве синдрома, который характерен для ряда автоволновых заболеваний сердца». Правда, словосочетание «автоволновые заболевания» для восприятия представляются как болезни автоволн, тогда как автоволновые процессы лишь проявляют своеобразную феноменологию кардиальных синдромов. Терминологическая каша в биологии, и особенно в медицине давно требует наведения порядка, но для этого требуются мощные междисциплинарные ресурсы. Поскольку их нет, остается задача для энтузиастов.
В практическом отношении интересны представления авторов о практических возможностях клиники, имеющей дело с автоволновыми феноменами проявляющимися не только в деятельности сердца. Здесь вижу очень широкие возможности, однако для современных узкоспециализированных врачей они непостижимы в принципе.
Нельзя согласиться со следующим предложением авторов: «Мы считаем полезным, наряду с сократительной и насосной функциями сердца, рассматривать еще одну функцию, которую мы назвали “автоволновая функция сердца”». Автоволновые процессы, проявляющиеся в работе сердца, не являются его функцией. Так функция глаза состоит не в возбуждении его светочувствительных элементов вследствие происходящих в них фотохимических процессов, а в фиксации и передаче в соответствующие разделы головного мозга закодированного в форме нервных импульсов визуального образа представления. Так что правомочно говорить не об «автоволновой функции» сердца, а об автоволновых процессах, которые участвуют на своем уровне в обеспечении его работы как центрального насоса сосудистой системы организма. К тому же сердце ничего кроме себя не сокращает.
Полагаю, что нельзя согласиться со следующим утверждением авторов: « … даже при "нормальной" последовательности распространения в сердце процесса его электрического (автоволнового) возбуждения могут возникать весьма серьезные нарушения насосной (системной!) функции сердца». «Насосная» – это не системная функция, а физиологическая, поскольку при отсутствии собственного сердца при переводе на АИК системный ранг организма не изменяется. Еще A. Vesalius (XVI в) дал старт доминирующей до сего дня низкоуровневой анатомо-физиологической, а по сути морфо-феноменологической парадигмы, которая не отвечает критериям системного анализа. Поэтому такие анатомо-физиологические категории как systema vasorum, systema nervorum etc. должны представляться лишь как исторически сложившиеся fossils, представляющие собой окостеневшие лингвистические формы.
Приятно отметить следующее наблюдение авторов: «… попытки описания социальных процессов предпринимаются в рамках социальной биофизики, и уже дали весьма интересные и неожиданные результаты». Очевидно, что это обстоятельство демонстрирует более высокий системный статус социальной информатики. Для меня также интересно было знакомство с представлениями авторов об информационном механизме вихревых процессов в миокарде при тахиаритмиях. В своих работах я неоднократно обращался к мощным ресурсам термодинамического и информационного подхода к феноменам, которые определяют и сопровождают жизнь (см. мой сайт).
Проецируя результаты теоретических и экспериментальных исследований на нужды практики, мы сознательно или бессознательно предполагаем, что в результате получим возможность управлять изучаемыми явлениями и объектами. Для меня как для врача сверхзадача состоит не в пресловутой «борьбе с болезнями», что по определению абсурдно, поскольку они представляют собой явления Природы, а в разработке принципов и технологий управления ими, в допустимых Природой пределах, конечно. Оптимально – в управлении программами их инициации и развития. Поэтому мне особенно приятно было замечание авторов о том, что «. … более широкий термин "управление" является более адекватным для описания функционирования живых систем». Дорога к управлению базовыми механизмами болезней, как особым формам состояния живого будет длинная и трудная. В меру своих скромных сил в этом направлении стараюсь по ней двигаться, приглашая заинтересованных специалистов (cм. В.В. Рево. Руководство для врачей «Управление болезнями»).
С некоторыми определениями и соображениями авторов согласиться нельзя. Например, с определением, как самого термина «здоровье», так и с тем, что «… синусовый ритм сердца человека отображает работу многих систем организма как в норме, так и при патологических состояниях, и поэтому правомочно предположение о возможности использования его параметров для построения количественной меры качества индивидуального здоровья». Во-первых, имеются в виду низкоуровневые анатомо-физиологические системы. Во-вторых, категория «здоровье» имеет лишь конвенциональный смысл, но не имеет системного содержания (cм. раздел «Валеология – медицина виртуальной сущности» в моей монографии «Системная семиотика болезней человека и общества»). Если рассматривать «здоровье» с позиции «способности системы реализовывать цели через адекватное поведение», как предлагают авторы некоей «Концепции создания системы мониторинга здоровья населения России», на которую ссылаются авторы «Базовых механизмов …», тогда следует признать, что Стивен Хокинг здоровый человек, что, конечно, абсурдно, как абсурдна и сама эта эклектичная и бессодержательная упомянутая «Концепция …». К тому же по вопросам определения критериев адекватности применительно к системам с нечеткими свойствами обращаться следует к тем, кто способен эти критерии непротиворечиво полностью формализовать. Если кто-то предлагает свою кандидатуру, то это, по меньшей мере, занятно. Абсурдно по той же причине словосочетание «мониторинг здоровья» в этой «Концепции …», поскольку весьма лукавым представляется стремление мониторить то, что имеется лишь в воображении. Такой мониторинг открывает широкий простор для сомнительного творчества предприимчивой публики.
Любопытно, по какой логике (это все та же «Концепция …») можно было бы извлечь содержание из таких словосочетаний: «…адекватные формы поведения живых систем группируются следующим образом:
— самоорганизация, понимаемая как способность системы к реализации процесса динамического структурно-функционального саморазвития с дифференциацией некоторых совокупностей элементов по какой-то функции;
— активное преобразование внешней среды (т.е. ареала обитания) как форма приспособления, последствием которой для социальной системы должно стать создание гармонии ноосферы (по В.И. Вернадскому)»? Сегодня не редкость, выставив впереди имя выдающегося мыслителя, сплетать в его тени самые невероятные грамматические конструкции, не имеющие ни содержания, ни хоть как-то оформленного и чем-то обоснованного смысла. Сам термин «ноосфера», получив от своих французских авторов ярко выраженную метафизическую интерпретацию, не может «отражать общее направление развития эволюционного процесса». Строго говоря, термины «ноосфера» и самоназвание современного человека Homo sapiens L. в одинаковой мере отражают придаваемый им смысл достижения некоего высшего уровня развития Природы, хотя Клио с этим не согласится и многие в этом ее поддержат.
Полагая возможным «… получать составляющие количественной оценки качества здоровья», авторы предлагают использовать «Сравнение крутизны и уровня насыщения кривой конкретного человека в конкретной плоскости, описывающей реагирование отдельного органа или системы на адекватную нагрузку, с популяционными параметрами соответствующей половозрастной группы практически здоровых лиц». Согласиться с этим нельзя. Во-первых, «популяционные параметры» отражают лишь среднюю температуру пациентов по больнице, не более того. Во-вторых, термин «практически здоровый» не корректный, поскольку если нет денотата у термина «здоровье», то он не имеет объективных критериев представления. Что до определения «практически», так в этом контексте оно традиционно лукаво-бытовое. Находящиеся в этой же группе словосочетания «Практически живой» или «Практически мертвый» мы все же полагаем абсурдом. Но многие абсурды в гуманитарной сфере прижились и хорошо себя чувствуют (вместе со своими апологетами). Их можно использовать, но лишь ad narrandum, non ad probandum.
Авторы предлагают проводить обследование «… в виде трехфазного теста, включающего последовательные фазы исходного покоя, индивидуально дозируемой нагрузки и восстановления». Для решения узких задач это допустимо, но для получения интегральных показателей состояния сложной системы с высоким уровнем неопределенности это не годится. Среди бесконечного множества детерминированных и стохастических обстоятельств (циркадные ритмы, психологические особенности – вспомним, что убило великого Е. Евстигнеева на приеме у врача и т.д.) мы сможем получить лишь статистику, но не требуемые результаты.
Действительно, все компоненты предлагаемого авторами трехфазного теста имеют соответствующее информационное содержание. При этом «… восстановительный процесс несет не меньшую информацию о системе, чем собственно реагирование на нагрузку». Здесь следует отметить, что информацию получает не только экспериментатор, но и сами элементы организма как системы, и тем или иным образом на нее реагируют. Это обстоятельство, особенно сопровождающие эксперимент стохастические эффекты, как правило, не учитывают.
Авторы задаются закономерным вопросом: «… в каких же всё-таки случаях изменение положения источника волн возбуждения следует рассматривать как срыв адаптационных механизмов (т.е. как болезнь)?». Но болезнь – это не «срыв адаптационных механизмов», так как этот срыв – есть лишь проявление болезни, но не сама болезнь, развивающаяся и проявляющая себя организме как программный процесс, запуск которого может быть обусловлен различными обстоятельствами. Болезнь, в отличие от здоровья имеет денотат, т.е. имеет то, чем реально можно управлять, конечно, при наличии соответствующих возможностей, включающих среди прочего знания и навыки.
Нет оснований согласиться с заключением авторов: «Стало быть, среди тех особей, что прошли длительный путь эволюции, остались те, у кого сердечная деятельность нацелена именно на выживание целого организма и выживание вида». Любопытно было бы найти среди многообразия видов живого тех, у которых сердечная деятельность не «нацелена именно на выживание целого организма и выживание вида».
Мои комментарии не преследовали цели дать оценку рассмотренной работе. Я лишь старался найти в ней те моменты и обстоятельства, которые мне интересны и близки. Их оказалось немало. К сожалению, междисциплинарные работы сегодня встречаются все реже, а достойных среди них найти весьма проблематично. Если ситуация изменится, тогда может появиться надежда на то, что медицина станет, наконец, наукой, а не статистическим подразделением министерств здравоохранения, т.е. охранения того, что не имеет предметного содержания, и лишь рождает собственные смыслы и утопает в них.